— Это благородный Садака Рюдодзи — близкий человек даймё Хисасе Мацууры, — представил спутника Гото Арита. — Я рассказал господину Мацууре о твоем предложении, генерал. И вот от него прибыл человек для переговоров.

Казалось, на этом Гото пришла пора умолкнуть и пересесть к стене, но он еще раз поклонился Ли Чжонму.

— Сначала я должен сказать важное: я не исполнил твою просьбу, генерал.

— Подожди… — не понял главнокомандующий. — Но ты же сказал, что рассказал всё Хисасе Мацууре…

— Так и есть. Но я никогда не служил ему. Мой господин — Юноба Мацуура, глава клана Мацуура, которому служат многие самураи. Это ветвь Хирада. Только я не пошел к нему. Раньше, когда клан возглавлял еще Садао — Мацуура служили Южному двору. Но его младший брат, Мисада, перешел на сторону северян. Как и многие другие… но он получил большие выгоды от этого. Следующий даймё — Юноба — близко сошелся с кланом Оучи, и сегодня ему выгодно поддерживать Северный двор.

— Юноба даже не истинный Мацуура, — прокаркал вдруг гость, мрачно глядя на говоривших. Он тоже неплохо знал чосонский. — Он лишь племянник Мисады и сын Шисы Дзюнмото. В его крови нет чести рода Мацуура. Юноба больше слушает посланцев Оучи, нежели своего истинного господина Сёни.

— Я мог исполнить твою просьбу, генерал, — опустив глаза, продолжил Гото Арита. — Но Юноба точно не прислушался бы к моим словам. И ноги мои сами пошли к благородному Хисасе — это другая ветвь Мацуура — Согамиура.

— Истинные Мацуура! — снова влез в разговор гость. — Кровь Хисасе чиста, и он никогда не забывал о своем долге перед кланом, которому служили все его предки!

Ли Чжонму уважительно склонил голову перед ниппонцем, хотя, глаза его поедали Ариту: что тот хочет ему сказать, но не решается говорить при посланниках?

— Я счел, что Хисасе Мацуура скорее прислушается к твоим словам, генерал, и проявил своеволие, — закончил Гото Арита и с поклоном отсел к боковой стенке.

— Что ж… — Ли Чжонму пребывал в некоторой неуверенности. — Мне можно только порадоваться, что ты проявил инициативу. И что славный Хисасе Мацуура присоединился к справедливой борьбе за Южный двор…

— Нет! — влез посол Садака. — Мой господин ничего не обещал. Он хочет понять вас, чосонцев. Ваши цели, ваши возможности. И уже решить, не нанесет ли урон его чести ваше предложение? Я видел ваш лагерь — с таким малым войском не стоит начинать войну против сёгуна.

— Было бы у нас побольше воинов, это меньше уронило честь твоего господина? — усмехнулся Ли Чжонму. — Не сердись, почтенный Садака. Это к слову пришлось. На самом деле, я прекрасно понимаю осторожность вашего предводителя. Но сила моего войска измеряется не числом людей.

— Мы знаем, как воюют чосонцы, — фыркнул посланник.

— Упрек справедливый. Но не в нашем случае. Гото наверняка рассказывал о наших победах на Цусиме. И здесь, на Тиндэе, я уже разбил войско даймё Акизуки. А мой полковник малым отрядом захватил вот этот замок. Мои воины сильны. Но главное — у нас есть особое оружие. Не желает ли почтенный Садака посмотреть на его возможности?

Почтенный Садака желал. Так что не зря, по приказу генерала Ли, Сон Чахун и его люди всё это время готовили пуш-ку и ее будущих «жертв» — уже привычные колья с мешками с травой и даже несколькими доспехами. Колья натыкали на мостике и по краю нижней площадки — курувы. Гостей вывели на свежий воздух, проводили до ворот, а потом пушка (без предупреждения) выстрелила. Ли Чжонму явно хотел согнать спесь с Садаки, и ему это удалось. От грохота посланник князя присел, вцепился в рукоять своего меча, а когда облако дыма, возникшее справа, рассеялось — его взору предстали разодранные в клочья «враги». Поскольку расстояние было совсем небольшим — некоторые мешки аж сорвало с кольев.

— Наше оружие пробивает самые прочные доспехи, — гордо объявил Ли Чжонму. — Дорогие гости, вы сами можете посмотреть, какие дыры оставляет картечь.

Садака и его спутники, всё еще не отошедшие от эффекта выстрела, быстро помчались к земляному мосту — проверять слова старого чосонца. А «старый чосонец» (благо рядом, кроме Гванука никого не осталось) тут же ухватил Ариту за локоть и негромко заговорил:

— В чем подвох, Гото? Эта ветвь Мацуура не имеет никакой власти? Я правильно понял?

Ниппонец смущенно кивнул.

— Все владетельные самураи служат ветви Хирада, — признался он. — А главе Согамиура служат разве что дзи-самураи, ну и личная дружина у Хисасе имеется.

— Есть ли нам вообще смысл с ними связываться тогда? — прошипел генерал Ли. — Сколько у них сил?

— Смысл связываться есть… Потому что других вариантов у тебя нет, генерал. Если кто и пойдет на союз с тобой — так это они. Войско у Хисасе небольшое: самураев сильно меньше тысячи. Но есть корабли, могут крестьян вооружить. Только не в этом дело. Они — тоже Мацуура. Хисасе имеет такое же право повелевать всеми кланами былого содружества. Просто Юноба будет против.

— Получается, они хотят, чтобы мы за них воевали? С этим Юнобой?

— Не знаю. Может быть. Но хотят они другого. Хисасе всеми силами желает, чтобы его верховный господин — сюго Мицусада Сёни — именно в нем увидел надежного слугу. Этот Садака правду говорил — Юноба Мацуура ест и пьет из рук клана Оучи. А Сёни этого не замечают. Хисасе мечтает возглавить весь клан Мацуура. И, как встарь, служить исконному господину.

— Как встарь — это значит Южному двору? — уточнил Ли Чжонму.

Гото задумался. Но ответить не успел — от моста возвращался Садака.

— Это… внушает трепет, — нехотя признался посланник. — Много у вас такого оружия?

— Я могу создать много, — уклончиво ответил Ли Чжонму. Гванук догадался, что сейчас его генерал делает то, чему раньше учил Ариту. Честный человек объяснил бы, что создание пу-шек — дело непростое, что стреляют они медленно, что порох у чосонцев почти закончился. Но сейчас надо, чтобы Мацуура присоединились к ним, а значит, лишняя правда только вредит делу.

В покоях генерала Ли беседа снова вернулась к главной теме.

— Я многое увидел, — объявил очевидное Садака Рюдодзи. — Многое из того, что совсем не ожидал увидеть. И я всё передам моему господину. И теперь я могу передать его самые важные слова: Хисасе Мацуура не может открыто поддержать вас, покуда не убедится в ваших решительных намерениях. Докажите, что готовы идти путем борьбы и готовы идти до конца.

— Как?

— Захватите по-настоящему серьезный замок. Например, замок Аябэ.

— А что в нем такого важного?

— Аябэ-дзё — это резиденция Еситоши Сибукавы. Ты знаешь, кто он такой?

Ли Чжонму призадумался и кивнул.

— Глава Совета Девяти Провинций. И родич сёгуна.

— Верно. Юного Сибукавы нет в замке. Он живет в столице и приезжал на Тиндэй всего один раз — когда отец передал ему эту должность. Но в замке сидят его люди. И замок этот — символ власти императора Северного двора Сёко и его сёгуна Ёсимоти Асикага.

— Да, действительно, — кивнул Ли Чжонму. — Захватить такой замок было бы неплохо. А он хорошо укреплен?

— Получше этого. Но с твоим удивительным оружием трудностей у тебя не возникнет.

— И верно! — негромко рассмеялся генерал. — Только вот мучает меня вопрос: а почему всё должен только я? Мы пришли на Тиндэй, дабы вернуть законную власть старому владыке Южного двора. Но, как будто, уговариваем вас. Или не ваш долг служить истинному старому владыке?.. Или мне нужно поискать более преданных даймё?

На последней фразе Садака слегка усмехнулся.

— А чего бы ты хотел от нас? В рамках того, что я уже сказал.

— Мне нужна еда. И порох, — твердо заявил главнокомандующий.

Ниппонец, что такое порох не знал. После долгих описаний, он заявил, что у Хисасе такого нет. А вот продукты…

— Мы дадим тебе рис. Но не сюда. Пеший караван вызовет много ненужных вопросов. Наши корабли привезут зерно по морю. Недалеко отсюда. И носильщиков тоже. Тебе нужно будет лишь встретить. Через… — он что-то прикинул в уме. — Шесть дней.